Не случайно многим любителям музыки вспомнился легендарный Евгений Мравинский, который когда-то со своим Ленинградским оркестром поразил  таким же совершенством исполнения, как сегодня оркестр, носящий имя Чайковского. И тогда не просто звучала великолепно исполненная музыка, она несла с изумляющей интенсивностью выразительные послания. Характерная черта Федосеева и его оркестра – педантичное прочтение партитур часто исполняемых симфоний Чайковского, что является образцом для других оркестров. Русские виртуозы искореняют небрежности и недостатки так тщательно, как никто другой. И в то же время эта музыка звучит очень просто и ясно, без кича, без стремления произвести эффект. Федосеев развивает выразительность звучания, исходя из самой музыки, а не надстройки над ней. Ему хорошо ведомы звуки души Чайковского, которые предвосхищают экспрессивность Малера. И его исполнение несет в себе нечто отличное от того, что можно услышать в других интерпретациях, даже самых эффектных. Когда в финале Четвертой симфонии и в адажио Пятой слышатся удары судьбы, слушатель вдруг чувствует, что финальное ликование относится не к индивидууму, о котором шла речь, а бушует ради того, кто потерян…
Исполнение «Патетической» благодаря тщательно выверенному звучанию было не просто «замечательным», но стало редким, уникальным событием для всякого любителя музыки, - когда пиццикато может звучать как биение сердца или смертный приговор.
                                                  
Вильгельм Синкович. Газета «Die Presse»